БЕЗ ШАНСОВ НА ПРЕОБРАЖЕНИЕ


БЕЗ ШАНСОВ НА ПРЕОБРАЖЕНИЕ

Новый сезон Театр оперы и балета Удмуртии им. П.И. Чайковского открыл пуччиниевской «Турандот»

Последняя опера последнего классика итальянской оперы в Ижевске появилась впервые. За четверть века, что здесь существует оперный стационар (преобразованный из музыкального театра, который гораздо старше – ему в этом году шестьдесят), его репертуар в основном крутился вокруг стандартного набора (типа «Онегина», «Травиаты» и «Кармен»), и лишь недавно стали ставить более редкие вещи. «Турандот» сначала даже виделась как слегка театрализованная концертная версия, но потом режиссер Николай Маркелов решился делать полноценный спектакль.


Театр предлагает оригинальную редакцию, значительно сократив «исходник» Пуччини (самая заметная потеря – купирована знаменитая сцена мечтаний-размышлений министров Пинга, Панга и Понга) и вовсе отказавшись от традиционного финала Франко Альфано: вместо него после смерти Лю и многозначительной паузы звучит лишь окончание заключительного торжествующего хорала. По нынешним временам (постановки Михаила Панджавидзе, Дмитрия Бертмана и др.) эта новация уже никого не шокирует, хотя ее уместность по-прежнему является весьма спорной с точки зрения музыкально-драматической логики. Тем не менее в Ижевске решили оставить титульную героиню без любовного разрешения ее коллизии, и даже Калаф не бросает ей в лицо свое сакраментальное Principessa di morta!, а на главную лирическую позицию выдвинута трогательная и верная рабыня Лю.


Благодаря этим изменениям спектакль приобретает дополнительный динамизм, стремительность развития, действие не тормозится никакими отступлениями, при этом все ключевые моменты партитуры сохранены. Оркестром под управлением главного дирижера театра Николая Роготнева музицирует весьма качественно и вдохновенно: убедителен баланс групп, уверенно звучат соло, тутти яркие и мощные, более чем приемлемы обычно проблемные инструменты (например медные духовые). Самое главное: в интерпретации маэстро слышен нерв пуччиниевской музыки – страстный, взволнованный стиль, эмоционально насыщенный, вулканический по темпераменту. Композитор дал этой истории чрезвычайно горячую музыку, и неудивительно, что многие интерпретаторы усматривают в ней романтическую драму, а не сказку-притчу или театр восточных масок.


Визуальное оформление спектакля (художник – петербуржец Сергей Новиков) бесконечно притягательно. Преимущественно темный фон подсвечен свисающими с колосников многочисленными кубическими стеклянными фонарями, а также яркими цветовыми пятнами (важными доминантами становятся китайские иероглифы); присутствует золоченый диск – олицетворение вечности и одновременно орудие кровавых казней, творящихся в столице сказочного Китая. Богаты костюмы главных героев, особенный флер сказочности несет величественная титульная героиня, представая неким ожившим древним божеством. Огромную роль в спектакле играет движение: хореографическими средствами Маркелов подчеркивает те или иные ситуации, и решения эти всегда музыкально обоснованны, исходят из духа и буквы партитуры, так что «балетизация» оперы не кажется надуманной или излишней – она усиливает впечатления, полностью отвечая музыкально-драматическим задачам.


В спектакле приняли участие вокалисты с родины бельканто – ученики прославленной дивы Кати Риччарелли. Трогательной и экспрессивной Лю оказалась Филомена Фиттипальди с голосом ярким и прекрасно обработанным: она замечательно спела обе свои арии. В партии Калафа выступил Антонино Интерисано: неромантическая, неблагодарная внешность певца полностью была компенсирована его звучанием – мощным, уверенным, насыщенным, с оглушающими победными верхушками. Хитовая ария Nessum dorma была исполнена с огнем, что немедленно нашло восторженный отклик зала.


Удмуртские певцы уверенно держали паритет с итальянцами. Наибольшее удовлетворение принесло выступление признанной примы театра Татьяны Силаевой в партии Турандот. Свою принцессу она решает нетипично – поет партию мягким, округлым звуком в духе утонченной интерпретации Джоан Сазерленд, подчеркивая не брутальные, не злодейские черты героини, а ее сказочность, эфемерность, хрупкость ее внутреннего мира. При этом все коронные верхушки взяты блистательно – острым, как лезвие бритвы, интонационно точным звуком: его полетность обеспечивает доминирование над оркестром. Несколько менее удачен Андрей Какошкин в партии старца Тимура: его звучный бас не всегда стабилен, отчего пение не отличается ровностью, отсутствие которой певец пытается компенсировать чрезмерной экспрессией, порой несколько пережимая. И все же между протагонистами складывается хороший ансамбль, все голоса звучат равноценно и абсолютно адекватно задачам пуччиниевского шедевра.


l>