Мыслить космосом

Музыка Сергея Прокофьева, гениального композитора, пианиста и дирижёра, впервые прозвучит в Государственном театре оперы и балета Удмуртии имени Чайковского. Зрителей ждет премьера балета «Ромео и Джульетта». Как уверен заслуженный деятель искусств Удмуртии и режиссёр спектакля Николай Маркелов, партитура Сергея Прокофьева - это самое грандиозное произведение, созданное за всю историю балетного искусства.

Премьерные показы состоятся 20, 21, 24 и 25 апреля. Николай Маркелов и музыкальный руководитель постановки заслуженный деятель искусств Удмуртии Николай Роготнев поделились с читателями газеты о том, как шла работа над сложнейшим произведением.

Два спектакля в репертуаре

- Николай Игорьевич, в репертуаре Театра оперы и балета уже был спектакль «Ромео и Джульетта - ХХ век». Почему вы решили вновь обратиться к этому материалу?

- Спектакль «Ромео и Джульетта – ХХ век» в репертуаре нашего театра с 20 апреля 2007 года. Это была экспериментальная постановка, идущая под фонограмму. На тот момент было принято такое решение, потому что невозможно было сделать такой сложный по партитуре спектакль как балет на музыку Прокофьева. Театр не располагал ни достаточным количеством музыкантов, ни балетной труппой.

Спектакль ставился к фестивалю «На родине П.И. Чайковского», но неожиданно задержался более чем на 10 сезонов. Это балет-эмоция. В постановке нет половины действующих лиц, которые встречаются у Шекспира, не показаны все перипетии, оставлена лишь основная сюжетная линия. Его музыкальная ткань собрана из музыки Чайковского и в противовес, чтобы дать звучание ХХ века, композиций Фредди Меркьюри.

Выдержав десятки показов, спектакль начал терять зрителя. А после таких крупных премьер, как «Баядерка», «Турандот» и «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», зрители хотят видеть на сцене именно такие масштабные, красивые и качественные постановки.

Что касается «обращения к материалу», в каждом театре оперы и балета должны быть такие произведения, как «Лебединое озеро», «Евгений Онегин», «Щелкунчик» и, конечно, «Ромео и Джульетта». Но время меняется, меняются вкусы зрителей и взгляд на спектакли. У нас сейчас идёт уже третья редакция «Лебединого озера», так что постановка «Ромео и Джульетты» в новом варианте - вполне оправданное решение.

При этом спектакль 2007 года никто не списывает. Он остаётся в репертуаре, и, если будут запросы зрителей, будем его исполнять. Но я сам уже отхожу от таких балетов, потому что считаю, что в оперном театре не место спектаклям, идущим под фонограмму.

И потом, театр оперы и балета - это, практически, единственное место в Ижевске, где зритель может соприкоснуться с красотой, выраженной в костюмах, декорациях, музыке. И именно такой запрос сегодня идёт от зрителя.

- Каким будет балет в вашем прочтении?

- Это будет классический спектакль в трёх актах. Если «Ромео и Джульетта – ХХ век» был экспериментальный – джинсы, кожа и так далее, то здесь всё действие развернётся в эпоху Возрождения с соответствующими очень сложными и очень красивыми костюмами и декорациями, передающими всё очарование итальянской Вероны (художник по костюмам Анна Якущенко, декорации Сергея Новикова).

Этот спектакль целиком обращён к трагедии Шекспира. Здесь будут представлены все действующие лица, включая Бенволио, Кормилицу, Лоренцо и Джиованни, который не успевает доставить вовремя письмо Ромео. Все они ведут повествование к трагической развязке.

Но ставить балет на музыку Прокофьева и не привнести в него что-то новое, было бы не правильно и не интересно, тем более когда уже есть постановки Леонида Лавровского и Рудольфа Нуреева. Поэтому, изучая творчество и жизнь композитора, а в его жизни было всё не так просто, и, говорят, он слышал чаще дьявола, чем ангелов, я выстроил второй план повествования, опираясь на эти истории. У нас в спектакле будут выступать инфернальные кордебалеты, которые будут вести зрителя от действия к действию. Это некие фурии, парки - богини судьбы. Сначала мы их назвали девами смерти, но, поскольку Прокофьев в своей партитуре часто использует термин Allegrofurioso, что означает «быстро и неистово, яростно», мы остановились на названии «фурии». Это девы трагедии, повелительницы тьмы, а, с другой стороны, это велисы- умершие невесты, взятые из балета «Жизель». Все они представляют миры, которые будут то проявляться, то исчезать и, соприкасаясь с миром реальных действующих лиц, вести к трагическому финалу. Также, как, собственно, и в музыке Прокофьева, где всё не так просто и так однозначно.

Главное действующее лицо у нас - это музыка. Именно поэтому у нас Бал рыцарей открывают фурии. Весь этот фрагмент написан на лейтмотиве вражды, так почему мы должны были ставить красивые позы и танцевать придворный танец? Нет! У нас это фурии, потому что они правят миром, вносят раздор и царствуют в доме Капулетти. Зрители услышат этот скачущий ритм, эту мелодику, которая проходит через весь спектакль и в конце разваливается…

Работать с этой партитурой было безумно интересно, поэтому я делаю большой акцент на музыке. И уверен, что спектакль понравится не только тем, кто любит балет, но и меломанам, которые услышат качественное исполнение сложнейшего произведения Сергея Прокофьева.

- Как долго вы работали над постановкой балета?

- Для меня, как для автора, эта тема явилась продолжением, какие-то размышления перешли от старого спектакля к новому. Я думал, что работать будет легко, и некоторые фрагменты и связки просто возьму из первой постановки. Но музыка Чайковского и музыка Прокофьева оказались совершенно не дружны хореографически. И когда спектакль был готов, оказалось, что ни одного движения не позаимствовано у прошлой постановки. Прокофьев потребовал своей пластики, своего решения, своего взгляда.

Если говорить конкретно, работа над хореографическим полотном началась в июле с самой сложной сцены у балкона. Прокофьев написал нескончаемо продолжительный фрагмент, который потрясающ и бесподобен, но который очень трудно исполнить артистам физически. Уже к середине сцены дыхание начинает сбиваться, и поэтому исполнить его непросто. Работа над остальными сценами продолжилась в январе. Но, как говорят, один спектакль сочиняешь всю жизнь…

Пианистическая мысль

- Николай Серафимович, в чём сложность партитуры Прокофьева? Почему его музыку так опасаются исполнять музыканты?

- Действительно, музыканты часто воспринимают предложение исполнять Прокофьева в штыки. Его музыку очень сложно интонировать. Он был пианистом и мыслил пианистически, мыслил космосом. Его не интересовало, может ли музыкант исполнить его произведение физически. Он писал как слышал. Он прописывает валторну в контроктаве, а затем, через несколько тактов заставляет её визжать во второй октаве…

Но его музыка удивительна. Это ступень и в развитии оркестра театра, и для балетной труппы, которой приходится осваивать партитуру ушами.

Сегодня балет «Ромео и Дужльетта» считается восхитительным, а когда-то сама Уланова сказала: «Нет повести печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете». Композитора критиковали, настаивали переписать партитуру, уверяли, что музыка не танцевальная, что нет чёткого ритма. Так, например, появились 6 валторн…

- А в оркестре театра оперы и балета появились новые музыканты, чтобы произведение зазвучало во всей красе?

- Приглашённые музыканты есть. Партию корнета исполнит солист Пемского театра, приглашён гобоист. Ну и потом в нашем штатном расписании 4 валторны, а здесь требуется шесть!
  
Для этого спектакля театр оперы и балета приобрёл ряд инструментов. Были куплены пиккольный кларнет, тенор-саксофон, контрафагот, тубы, контрабасы. Партитура написана для большого симфонического оркестра. Прокофьев добивался сверхзвучания. Сейчас мы этого стараемся достигнуть с нашим оркестром.

КСТАТИ!

● Заглавные партии в балете исполнят две пары: Роман Владимиров и Анастасия Шевченко; Даниил Пономарев и УэноМидзуки.

● Зритель также увидит замечательные работы Ирины Поповой, Романа Петрова, Игоря Габитдинова.

Автор: Кристина Романова

Вернуться назад...
l>